В эмиграции генерал Миллер с головой окунается в суровую антисоветскую работу. Надо понимать, что, несмотря на разгром Белого движения, из России эвакуировалась хорошо организованная военная машина. Не только со своими полками, батареями и эскадронами, но и военными училищами, университетами, академиями, госпиталями, тыловым обеспечением. Это была реальная сила, по существу часть России, которая рассчитывала в самом скором будущем вернуться на родину. Причем большая ее часть хотела вернуться именно на штыках. Этой организованной массой народа надо было как-то руководить. Е.К. Миллер активно взялся за решение этих вопросов.

С мая 1920, Миллер - главноуполномоченный по военным и морским делам генерала П. Н. Врангеля в Париже. С апреля 1922 — начальник штаба генерала Врангеля, с июня 1923 состоял в распоряжении великого князя Николая Николаевича с 1925 старший помощник председателя Русско-общевоинского союза (РОВС). Самой мощной, полувоеннизированной российской эмигрантской организации. РОВС – по сути был г»государством в государстве». Точнее во многих государствах. Его отделения были во Франции, Бельгии, Голландии, Сербии, Польше, Латвии, Литве, Эстонии, Греции и т.д. И везде царила военная дисциплина, жесткая иерархия, бесприкословное подчинение приказам.. Как и во всяком деле в РОВС, конечно, существовала борьба за власть в высшем руководстве союза, чем неоднократно пользовались агенты ОГНУ.

РОВС не только организационно объединял все воинские формирования эмиграции, но и занимался разведывательной и террористическо-диверсионной деятельностью на территории СССР. В бытность главой РОВС известного генерала А.П. Кутепова был создан даже Союз Национальных Террористов. Который вел реальную диверсионную деятельность. Правда она не имела большого успеха из-за четких действий советской разведки.

26 января 1930 года начальник РОВСа генерал А.П. Кутепов был похищен в Париже советскими агентами. Во время его тайной транспортировки в СССР генерал скончался, скорее всего, от передозировки морфия.

После этого во главе РОВСа становится Е.К. Миллер. Он несколько смещает акценты в практической деятельности РОВСа. Отказываясь от прямого террора, Миллер решил перейти к созданию внутри СССР подпольных групп, которые позже могли бы играть организующую роль в антисоветском восстании, на которое все еще рассчитывали лидеры Белой эмиграции. Это четко показывает, насколько далеки от реальной жизни в СССР был Миллер и его соратники. К началу 30-х реставрации быть уже не могло в принципе.

В 1937 году произошла одна из самых блестящих для ОГПУ и одна из самых трагичных для Белой эмиграции операций. Ближайший помощник Е.К. Миллера боевой корниловский генерал Н.В. Скоблин был завербован советской разведкой. Женат Скоблин был на знаменитой в те годы певице Надежде Плевицкой. Эту певицу, урожденную Винниковой, корниловцы отбили в 1919 году у красных, где она жила с чекистом Шульгой. Это была малограмотная девушка, крестьянка, но с прекрасным голосом, который покорил в свое время и Николая Второго и Рахманинова. Слава ее гремела по всему миру, но к концу 20-х успех стал затухать, начались финансовые проблемы. А супружеская пара Скоблин-Плевицкая привыкла жить на широкую ногу. Здесь их и взяла на заметку советская разведка. Вскоре пара купила особняк под Парижем и новый автомобиль. В оперативных разработках они получили псевдонимы «Фермер-ЕЖ-13», и «Фермерша».

Однажды Скоблин попросил у Миллера деловую встречу. Обстоятельства заставили Евгения Карловича засомневаться и он оставил записку в конверте, которую следовало бы вскрыть, если бы с ним что-то произошло.

«У меня сегодня встреча в половине первого с генералом Скоблиным на углу улицы Жасмен и улицы Раффэ, и он должен пойти со мной на свидание с одним немецким офицером, военным атташе при лимитрофных государствах Шторманом, и с господином Вернером, причисленным к здешнему посольству. Оба они хорошо говорят по-русски. Свидание устроено по инициативе Скоблина. Может быть, это ловушка, и на всякий случай я оставляю эту записку».

Генерал Миллер с женой. На заднем плане у машины – Н.В.Скоблин.

Позже, удалось найти свидетеля, который видел как Скоблин проводил Миллера внутрь пустующего здание школы, с ними был еще один мужчина. Вскоре к зданию подъехал грузовик с дипломатическими номерами. Потом эту машину видели в Гавре рядом с советским торговым пароходом «Мария Ульянова». Из нее вытащили длинный деревянный ящик, который перенесли на борт корабля. В нем и был усыпленный хлороформом генерал Миллер. Через некоторое время судно было уже в Ленинграде. Позже генерала Е.К.Миллера доставил на Лубянку в Москву.

Е.К. Миллер просидел в одиночной камере Лубянской тюрьмы около двух лет. 29 сентября 1937 года он передал следователю письмо жене. Это послание 70-летнего генерала осталось в архивах Лубянки.

«Дорогая Тата, Крепко тебя целую, не могу тебе написать, где я, но после довольно продолжительного путешествия, закончившегося сегодня утром, хочу написать тебе, что я жив и здоров и физически чувствую себя хорошо. Обращаются со мной очень хорошо, кормят отлично, проездом видел знакомые места. Как и что со мной случилось, что я так неожиданно для самого себя уехал, даже не предупредив тебя о более или менее возможном продолжительном отсутствии, Бог даст когда-нибудь расскажу, пока же прошу тебя поскольку возможно взять себя в руки, успокоиться, и будем жить надеждой, что наша разлука когда-нибудь кончится»…

Во время следствия он не раз обращался к руководству НУВД с просьбой разрешить ему инкогнито посетить храм, дать ему Евангелие и «Житие Святых». В чем было отказано.

11 мая 1939 года по приговору военной коллегии Верховного Суда СССР, Е.К. Миллер был расстрелян. Сохранились письма и записки генерала Евгения Карловича Миллера. В том числе и такая:

«Я не покончу самоубийством прежде всего потому, что мне это запрещает моя религия. Я докажу всему миру и моим солдатам, что есть честь и доблесть в русской груди. Смерть будет моей последней службой Родине и Царю. Подло я не умру».

Владимир Казаков