Многое из истории нашего рода мне рассказал мой любимый дед-белорус Александр. Я сначала записала его рассказ на магнитофон, потом на видео. И еще попросила его написать тетрадочку с воспоминаниями, что он сделал с огромной ответственностью и даже чувством молчаливой признательности и благодарности за то, что может передать историю рода потомкам. Эта тетрадочка – единственное моё самое ценное наследство от него, моего предка-белоруса, моя «спадчына». Именно дед оказал огромное влияние на меня – не словами, нравоучениями, а своим примером порядочности, мудрости, стойкости. Он – старый солдат, ветеран войны. Это он пел мне свои солдатские песни вместо колыбельных и носил меня на руках по огромным сибирским полям в нашем родном поселке Ясная поляна. Это он вставал ко мне ночами в детстве, чтобы посмотреть, как там его любимая внучка-первенец. Потому, что я заменила ему его умершую жену, мою бабушку Марию.

… Запомнились руки деда,
Натруженные, большие,
Покрытые тоненькой сеткой
Маленьких трещин-морщинок.
Держали они корку хлеба
На фронте, огнём опалённом,
Тянулись к свету и небу,
К мечте, к правде жизни солёной.

Держали меня осторожно,
Качали меня в такт планете.
Когда в детстве слёз невозможно
Скрыть было мне, руки эти
Мне слёзы стирали с любовью
И угощали конфетой.
Колени сбивала в кровь я -
Ах, как жалел меня дед мой!

«Ну что ж, заживёт до свадьбы», -
Шутил, когда было больно.
И всё заживало, правда.
Я боль забывала невольно.
И старились руки эти,
Взрослели дети и внуки.
И грели зимой и летом
Меня эти сильные руки.

Запомнились руки деда,
Усталые, дорогие,
Приветливые, как лето,
Как мир, родные-родные.

С него, с деда, началось изучение моей личной истории в контексте истории Сибири и всей России и Беларуси, конечно же. Он передал столько важной информации, которая положила начало дальнейшим исследованиям.

… Прадед Павел Максимович и его отец, прапрадед Максим Ефимович, пришли в Томскую губернию из Витебской губернии Белоруссии, деревни Зайцовка. Переезжали под Новосибирск. Тогда это была сплошь Томская губерния, поэтому все переселенцы ехали через Томск, где их распределяли дальше

Сначала в Сибирь заслали гонцов, старших братьев, сыновей прапрадеда Максима Ефимовича – Федота, Егора и Митрофана, чтобы разузнать, что да как. Братья, приехав на разведку в Сибирь, поспрашивали, им посоветовали обратиться на хутор деда Беркута за его разрешением поселиться, он так и назывался – Беркуты. Такая деревушка есть и сейчас, я нашла её.

Дед Беркут был очень уважаемым в тех местах. Пришли прадеды, тогда еще молодые, неженатые, но уже бородатые - и упали перед ним на колени: прими. Огромные такие детины высокого роста, с бородами – на коленях с просьбой принять, благословить на переезд. Беркут сказал им: «Берите земли столько, сколько сможете обработать, и селитесь. И вставайте с колен, пойдемте уху щербать…». Вот это «пойдемте уху щербать» передавалась в дедовом роду из поколения в поколение, быль о гостеприимстве сибирского деда Беркута.
В Белоруссии земли не хватало из-за густонаселенной территории, семья была большая, поэтому решили ехать. Царское правительство даже давало подъемные тем, кто ехал заселяться в Сибирь, сумма на семью получалась приличная. Переезжали на телеге. По изучению новосибирского архива я проследила, что вместе с нашими белорусами (Заболотники – так звучала фамилия в белорусском варианте, пока к ней не приклеили в Сибири новое окончание) из Витебской губернии приехали еще три семьи – Вороновичи, Есько и Зуборь.

Здесь, в Сибири, они поселились все вместе на заимке у деда Беркута, которой до их поселения и в метрических книгах-то не упоминалось. Впервые упоминания и Беркутов, и нашей фамилии начинают встречаться в метрических книгах в 1899 году – это значит, что приехали наши переселенцы-белорусы примерно в это время. В этих же книгах я отследила, как умер мой прапрадед Максим Ефимович в 1904 году (написано «от старости» в возрасте 60 лет, а на самом деле переселенцы умирали, не сумев адаптироваться в суровом сибирском климате, и первыми - наиболее слабые здоровьем: женщины, дети и старики). В тех же метрических книгах я увидела, как Заболотники, Вороновичи, Есько и Зубори были друг у друга свидетелями на свадьбах, крестными у детей, как не раз они играли свадьбы между своими детьми. Именно это позволило мне предположить, что и ехали они из Белоруссии вместе. И в Беркутах, кроме их четырёх семей, первое время никто и не жил – только Заболотники, Вороновичи, Есько и Зубори. В метрических книгах я видела чехарду с белорусскими фамилиями, эту русификацию белорусских фамилий, которая исходила часто просто от безграмотности писарей и от безалаберности. Не пострадала только фамилия Вороновичей, а к Заболотникам . Есько и Зуборям приклеили окончания.

Итак, появились наши белорусы в Сибири. Долго ехали обозами на телегах за лучшей жизнью из перенаселенной Белоруссии на вольные сибирские хлеба… Приехали - и только на месте поняли, куда попали. Было то ли лето, то ли осень (потому что в Сибири лето как осень), постоянно шел дождь, нужно было строить дом, а глины для строительства набрать было невозможно – она была в постоянно развезённом состоянии. Поэтому брёвна смазывали не глиной, а грязью, так рассказывал деду прадед. Холод и промозглость – первое впечатление от Сибири у коренных белорусов, приехавших с приветливой тёплой земли.

В Беркутах в 1919 году прадед Павел женился на девушке-сибирячке Настасье. Она была из рода Маклаковых, её семья приехала в Беркуты из села Каргат (то самое главное село Каргатского района). Из более крупного районного села – в небольшой населенный пункт Беркуты. Но в Сибири род Маклаковых, как выяснилось вдруг, тоже появился не сам по себе: их выслали за «пугачёвщину». Когда было восстание Емельяна Пугачёва, в центральной России не хватало столбов, чтобы вешать его участников, и поэтому часть высылали в Сибирь в ссылку. Об этом мне странным образом поведал один из Маклаковых, которого я нашла, распутывая клубок родословной. Почему странным образом? Я несколько раз в течение месяца не могла до него дозвониться: то трубку не брал, то телефон был выключен. И вот, наконец, дозвонилась, он рассказал мне эту историю про высылку рода прапрабабушки Анастасии Маклаковой в Сибирь. А через два дня мне на тот же телефон, с которого я звонила, позвонили и сообщили, что Виктор Петрович, поведавший мне эту тайну из глубины веков, умер! Он как будто трубку взял, чтобы мне это рассказать напоследок! А мы ведь с ним по телефону договаривались на Троицу вместе сходить к нашим общим предкам на старое кладбище…

Но вернусь снова на сто лет назад. В 1917 году прапрадед Иван Фёдорович Маклаков был убит, о чём я узнала из метрической книги. Его жена - прапрабабка Ольга Андреевна. Они были богачами по тем временам. Дом у них был лучше, чем у остальных, к тому же обнесен забором, хозяйство побольше. Прапрабабке Ольге даже пришлось на старости лет при раскулачивании бежать из родной деревни – кто-то из своих работал при сельсовете и вовремя сообщили о том, что утром к ним придут раскулачивать. Прапрабабку Ольгу той же ночью увез один из её сыновей, чтобы, раскулачивая, и её не забрали, пожилую женщину. Так она оказалась в Прокопьевске.

Следом в этот город приехала остальная семья – мой прадед Павел с женой Настасьей и его братья с семьями. Моему деду тогда было лет 10, и был это 1934 год. Прокопьевск тогда был городом Западно-Сибирского края СССР. В 1937 году он стал частью Новосибирской области, а в 1943 – Кемеровской.

В 1937 году одного из Вороновичей, который когда-то в конце 19 века ехал на телеге в Сибирь, забрали и расстреляли по ложному доносу. Какому-то подонку понравилась жена младшего Вороновича, которая ему никак не поддавалась, и он просто оговорил Вороновичей. Расстреляли без суда и следствия. Дед даже в старости боялся, что вернутся те времена – видимо, он знал об этом случае с Вороновичами. Потом Вороновичей реабилитировали, разобравшись. За этот факт в общей биографии наших родов я попробовала зацепиться, чтобы узнать точнее место рождения наших общих предков. Но запнулась на этом факте о банальный бюрократизм.
Когда я начала изучать родословную по белорусской линии, я столкнулась с тем, что деревни с таким названием – Зайцовка – в Витебской губернии не существует и не существовало, а это значит, что название было передано из поколения в поколение в измененном виде. Мне выслали из белорусского архива варианты «зайцовых» названий в Витебской губернии. Чтобы определиться точнее, нужно было знать волость (Витебская губерния делилась в то время на станы, волости и уезды).

Узнать эту информацию можно было бы из справки о реабилитации, в таких справках подробно писали о месте рождения. Поскольку у нас был случай репрессии у Вороновичей, а ехали они с нашими Заболотниками из одних мест, я сделала запрос в МВД по Новосибирской области с вопросом об информации о месте рождения старшего Вороновича. Сначала была небольшая пауза, потом я не выдержала и позвонила. Не сразу вспомнили, о чём речь. Через пятые руки я выяснила входящий номер своего письма. Меня заверили, что в течение месяца ответят. Прошел месяц, пришло письмо, в котором говорилось, что для предоставления мне архивных сведений я должна указать и… место рождения того человека, о котором я просила выяснить место рождения! Сам мастер сатиры Жванецкий отдыхает на фоне действительности...

Второй способ узнать волость нашей исторической «зайцовой» родины был архив новосибирского села Каргат. В нем информации нашлось не очень много, сотрудники проработали множество документов за 30е годы, да, видимо, на тот момент уже наши оттуда уехали... Но нашлось упоминание о старшем брате прадеда и даже год его рождения…

Ко мне подключились представители нашего общего белорусского рода в Новосибирской области, Вороновичи. А в Беларуси на Витебщине нашлась линия Евстафия, предположительно одного из братьев прапрадеда Максима! С огромной радостью сразу принято было предположение о том, что мы, возможно, родня. Сходство по фотографиям - разительное... Мария, так зовут женщину, которая мне ответила, даже вспомнила, как в ее детстве в их деревню к двоюродной тёте приезжал из Сибири родственник из рода Заболотников с этой фамилией, по фото очень похожий на моего деда! И сам мой дед на фото очень похож внешне на ту самую двоюродную тётю Марии. И приезжал он именно в то время, когда мой дед всего лишь однажды действительно ездил в Белоруссию (так тогда республика называлась). Но это уже была не Зайцовка, которую искала я. Ведь прошло несколько десятилетий, и место жительства могло меняться. Маленькие деревни в советское время переставали существовать, потому что из них уезжали. Возможно, нашей "зайцовой" деревни уже и не существует... Но так хочется знать, где она находилась, и съездить на это место... А мы с Марией - сначала я, а потом и она - долго дивились, сравнивая её фото с фото моего прадеда, поражаясь, что и нос, и брови, и глаза, и скулы - всё так схоже!.. Мы все вместе восстановим все белые пятна нашей общей истории переселения в Сибирь

Сейчас я рада каждой возможности соприкоснуться с моей исторической родиной: если вижу в продаже белорусские продукты, то сразу покупаю их потому, что они - белорусские. И очень свежие и вкусные! Давно уже пользуюсь не только французской, а и белорусской косметикой - белорусская косметика очень качественная. Одежду вижу белорусского производства - тоже покупаю. Вот только вышиванку купить не удалось - не встречается.

Видать, в наследство мне осталась от моих деда и прадеда, белорусов память сердца о моей любимой исторической родине - Беларуси. Где-то глубоко в подсознании живёт эта память, на уровне генов, и не стерло её прошедшее столетие с тех пор, как мои предки, переселенцы с Витебщины, появились на сибирской земле. Как в стихах белорусского поэта Янки Купалы, песню на которые я не могла не взять в свой репертуар:

Ад прадзедаў спакон вякоў
Мне засталася спадчына,
Памiж сваiх i чужакоў
Яна мне ласкай матчынай.
Аб ёй мне баюць казкi-сны,
Вясеннiя праталiны,
I лесу шэлест верасны,
I ў полi дуб апалены.

Аб ёй мне будзiць успамiн
На лiпе бусел клёкатам.
I той стары амшалы тын,
Што лёг ля вёсак покатам;

I тое нуднае ягнят
Бляянне-зоў на пасьбiшчы,
I крык варонiных грамад
На могiлкавым кладзьбiшчы.

I ў белы дзень, i ў чорну ноч
Я ўсцяж раблю агледзены,
Цi гэты скарб не збрыў дзе проч,
Цi трутнем ён не з'едзены.

Нашу яго ў жывой душы,
Як вечны светач-полымя,
Што сярод цемры i глушы
Мне свецiць мiж вандоламi.

Жыве з iм дум маiх сям'я
I снiць з iм сны нязводныя...
Завецца ж спадчына мая
Усяго Старонкай Роднаю.

Песни - здесь

Официальный сайт автора: "Звёзды Сибири"

Мария Заболоцкая

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Беларусь. Возвращение на спадчыну

Певица и поэтесса Мария Заболоцкая рассказывает о том, как впервые посетила родину предков.

Сразу после гала-концерта в Москве, на следующий день, завезя сумку к своей московской тёте, я поехала навстречу своей давней мечте – побывать на исторической родине своих предков по линии моего любимого деда, в Беларуси. Сколько же лет я мечтала об этом! Не просто мечтала, шла к этому! Искала однофамильцев в Беларуси, надеясь, что найду среди них родственников. Изучала метрические книги в Новосибирском архиве, надеясь найти в них упоминания, подсказки, наводки. Нашла в них очень многое, кроме одного: место, откуда приехали мои дорогие предки-белорусы в Сибирь, сама деревня «Зайцоука», как говорил дед вслед за прадедом-белорусом, осталась не найденной (читать дальше)