Витольд любил рисовать с детства. Но когда перед юношей встал вопрос: «Куда пойти учиться?», за него решили родители. И отправили в кадетское училище. Но военная карьера его совсем не прельщала. И будущий художник сбежал оттуда уже после первого курса. Сначала в Киев, а потом в Москву – учиться живописи. Талант-то был, и не маленький. Его негласным учителем по жизни стал Исаак Левитан. Любовь к пейзажам – это от него.

И Третьяков его приметил

Одна из-за ранних работ Бялыницкого-Бирули, показанная на выставке студенческих работ, – «Из окрестностей Пятигорска». Небольшая, эскизного характера. И знаменитый меценат Павел Третьяков купил эту работу двадцатилетнего художника в свою коллекцию. В 1901 году Витольд удостаивается первой награды. Медаль (и сразу «золото») получает его пейзаж «Вечные снега» на Кавказской юбилейной выставке. А настоящая слава пришла к нему в 1911 году, когда его «Час тишины» и «Зимний сон» удостоились медалей художественных выставок в Барселоне и Мюнхене.

Через год Бялыницкий-Бируля, по совету того же Левитана, покупает дом в Тверской губернии на берегу озера Удомля. И вся оставшаяся жизнь художника – 45 лет – связана с этим местом, с дачей, получившей «летящее» название «Чайка». Уж больно крыша дома напоминала взмах крыльев этой птицы. Удалось установить, что в музеях находится более двухсот его работ, созданных только в Удомле (и это далеко не окончательный список). Выявить же его работы в частных собраниях и за рубежом не представляется возможным. В «Чайке» художник и умер, а похоронен был на Новодевичьем кладбище в Москве. Сейчас в этом доме – его музей. Еще один открыт был 4 года назад во время Форума регионов в Могилеве.

Художник не случайно выбрал это место – озеро Удомля. Здесь и сейчас вокруг лес, дикая природа, заповедник, где есть и волки, и медведи. Бялыницкий-Бируля любил охоту, сам был отменным стрелком. При этом трофеи были для него вторичны, главное – природа и ее состояние. Когда художник с первой женой Ольгой переезжал в «Чайку», за ним следовали две подводы: одна с предметами, необходимыми для занятий живописью, другая – с охотничьим снаряжением. Палитры и шкуры животных на полу и на диванах до сих пор соседствуют в интерьерах музея, как и при жизни живописца.

Когда бродишь по дому, складывается впечатление, что хозяева вышли всего на пару минут, вот-вот скрипнет входная дверь, и они вернутся.

Гитара в кресле, раскрытые книги, шахматная доска, на которой партия уже началась. Можно потрогать сохранившийся деревянный стол, за которым сидели хозяин и его знаменитые гости. Мастерил его сам художник.

Под крылом «Чайки»

«Чайка» стала своеобразным культурным центром, куда тянулись «на огонек» художники, музыканты, артисты. Радушные хозяева — сам Бялыницкий-Бируля, его вторая жена Нина и дочь от первого брака Любовь — всегда приветливо встречали своих гостей. «Не отпускал он никого из своих гостей, чтобы не напоить чаем, пусть, за неимением лучшего, с черными сухарями, но и они, предложенные им с трогательной сердечностью, казались вкуснее многих яств. Не было, наверное, случая, чтобы он не послал что-нибудь детям своих деревенских друзей, а ведь в двадцатые годы и кусок сахара был большой радостью для ребятишек. Эта его доброта была так неподдельно искренна, что глубоко трогала людей», — вспоминал его друг, художник Александр Моравов.

После Октябрьской революции Бялыницкому-Бируле повезло: дом его не национализировали. Удостоверение, выданное местным отделом изобразительных искусств Народного комиссариата просвещения, гласило: «Дом, как и мастерская художника, уплотнению и реквизиции не подлежит». Часть его художник предоставил под местную школу, пока в основном здании шел ремонт.

Особенно в семье Витольда Бялыницкого-Бирули любили Рождество. Отмечали в «Чайке» с размахом, гостей обычно собиралось не меньше 15 человек. Общество было весьма разношерстное: в разные годы сюда приезжали и художники, и актеры (дочь Любовь служила, в частности, во МХАТе), и политики. Гости пели, гуляли по зимнему парку, катались на лошадях и санках с горки. Любили шутки и переодевания. В большой комнате дома стояла наряженная до потолка елка, украшенная самодельными игрушками, конфетами, орехами, которые привозили из Москвы. В таинственном уголке дома ставили рождественский вертеп. Там всегда горели свечи и керосиновые лампы, создавая уют. Гости любили делать ледяные фонари: в ведро заливали воду, а когда она замерзала, то выдалбливали отверстие и внутрь ставили свечу. Эта традиция сохранилась в музее до наших дней. После рождественской ночи на колядки в усадьбу приходили окрестные крестьяне. Бялыницкий-Бируля был человеком щедрым и всем дарил подарки, особенно охотникам.

Любовь к природе

В своей книге «Из записок художника» он писал о том, что в основе таланта пейзажиста лежит искренняя любовь к природе. Понять, почувствовать природу, «суметь подслушать ее говор не всем дано». С ним трудно не согласится. У него были излюбленные темы, любил рисовать весну и зиму, свой самобытный стиль.

«В жизни бывают радости, которые мы называем «нечаянными», или, попросту говоря, «случайными». Эти радости нас особенно волнуют. Нами овладевает порой неизъяснимое состояние, в быту обыкновенно определяемое как «хорошее расположение духа». Оно приходит обычно, когда бываешь один, сам с собой, особенно когда бродишь весной или осенью по нашим бесконечным полям и перелескам с красками или, что еще чаще, с ружьем и без собаки, которая зачастую вспугивает тишину, а с ней и нахлынувшие воспоминания и чувства. И вот в этих молчаливых созерцаниях вечера, сумерек, рассвета слушаешь тишину и биение своего сердца», — писал художник.

И он, как никто дугой, умел слушать тишину, как учил его еще Левитан, и передавать это ощущение в своих произведениях.