Десять лет назад Швеция оказалась в Союзном государстве на слуху: шайба белорусского хоккеиста Владимира Копатя, пробившая в четвертьфинале Олимпиады-2002 брешь в карьере шведского вратаря Томми Сало, надолго приковала внимание союзного пространства к этой скандинавской стране. Но поразительный факт: ставший наиболее яркой ее характеристикой «шведский социализм» и тогда, и ныне оказался за бортом общественного внимания, несмотря на внешнюю близость белорусской, российской и шведской социальных моделей. Почему же?

Нордический характер

Многие помнят, что Швеция в советском общественном сознании воспринималась почти как рай земной. Даже если судить лишь по частоте угонов сюда пассажирских самолетов из СССР: лишь в 1977--1987 годах таковых попыток было не менее восьми, причем три из них -- удачные. Эта же страна фигурировала в качестве вожделенного адреса и во взорвавшей советский кинематограф четверть века назад «Интердевочке».

К счастью, Союзному государству Швеция близка и понятна совсем не этим. В частности, она столь же синеока, как и Беларусь: около десяти процентов территории этой скандинавской страны занимают озера. Автомобили «Волько», «Сааб» и «Скания», телефоны «Эрикссон», косметика «Орифлейм» -- эти бренды широко известны от Балтийского моря до Охотского. И особенно в расположенной на западе Союзного государства Беларуси.

«Есть схожие черты у белорусов со шведами, -- заметил в одном из недавних газетных интервью шведский посол в Минске Стефан Эрикссон. -- В наших людях присутствует некий, так сказать, покой, кротость. Я бы не назвал ни шведов, ни белорусов очень горячими людьми». Как ни покажется парадоксальным, но именно эта характеристика способствовала установлению в Швеции поистине уникальной социальной модели развития общества -- и она же уберегла Беларусь от слепого ее копирования, грозившего обернуться серьезными неприятностями.

От депрессии к процветанию -- и обратно

Прошлое столетие для Швеции стало веком взлетов и падений. Депрессию 1920--1922 годов сменило восстановление экономики, закончившееся кризисом тридцатых. В годы Второй мировой войны Стокгольм предоставлял гитлеровцам ряд привилегий, благодаря чему страна не только легко пережила «коричневую ночь» Европы, но и заложила в 1944-м основу под выдвинутую социал-демократами идею всеобщего социального обеспечения. Такую, что жизненный уровень стал одним из самых высоких в мире. Причем как только экономическое положение страны осложнялось, на помощь тут же приходило государство.

Роковым, как и для чернобыльской Беларуси, для Швеции стал 1986 год. Экономический рост к этому времени замедлился почти до нуля, конкурентоспособность страны упала, усилилась безработица. Пытавшийся реализовать программу «третьего пути» (среднего между капитализмом и коммунизмом) премьер Улоф Пальме 28 февраля был убит, что еще более обострило социальные и экономические проблемы. Однако вмешательство государства снова дало результат: упорядочение расходов и введение политики низкого уровня инфляции позволили во второй половине девяностых вновь добиться высоких темпов роста.

Но почему же, признавая несомненные достоинства шведской модели, другие страны не спешат ее перенимать? Многие аналитики объясняют это системным противоречием шведской модели: она сделала ставку не на развитие промышленности и инноваций, а на перераспределение созданного продукта, точнее заработной платы своих граждан. Американский социолог и экономист Джеймс Бьюкенен подобное назвал «государством трансфера». «Оно не предоставляет напрямую товары или услуги и не финансирует их напрямую, -- поясняет он. -- Государство трансфера лишь взимает налоги, и переводит их (осуществляет трансфер) в виде выплат другим индивидам». Именно практика «взять все и поделить» и влечет за собой проблемы, заставляющие другие страны относиться с осторожностью к избранному официальным Стокгольмом пути.

Тени в раю

Недостатки шведской социальной модели тесно переплетены с достоинствами. В пенсионном и социальном обеспечении Швеция достигла наиболее осязаемых успехов: помимо обычной пенсии есть еще и всеобщая дополнительная. Пенсию по старости (обычную или «народную») получают все граждане, достигшие 65 лет, независимо от того работал человек или был на иждивении, равно как и серию льгот. Ситуацию усугубляет лишь то, что в среднем на одного пенсионера приходится всего трое работающих, а доля населения в возрасте от 80 лет и старше уже достигла самого высокого показателя в Евросоюзе: 5,3 процента.

Медицинская помощь почти во всех ее видах и вовсе бесплатна, что вызывает к шведскому здравоохранению немало претензий. Как отмечает местный политик Свен Отто Литорин, «качественное лечение и уход в Швеции остаются привилегией процветающих и влиятельных людей, рядовые же граждане торчат в бесконечных очередях». Лишь частично решена и жилищная проблема: возможности приобрести квартиру или дом у большинства населения так и не появилось в силу чрезвычайной дороговизны недвижимости. Более 99 процентов детей посещают муниципальные школы бесплатно, среднее, специально-техническое и высшее государственное образование также бесплатные. Но если шведы, оканчивавшие университеты полвека назад, автоматически получали хорошо оплачиваемую работу, то ныне выпускнику гарантируется лишь возможность трудоустройства -- не обязательно по специальности и без перспектив продвижения по службе.

Увы, все это порой способствует выхолащиванию человечности из самой человеческой природы шведов. Некоторые факты порой просто за гранью понимания: например, в Стокгольме 90 процентов умерших кремируют, но более половины урн затем родными не востребуется. Энергия же крематориев может быть включена... в городскую систему обогрева. Редактор шведского издания Nyliberalen Генрих Бэйке очерствление общества поясняет просто: «Семья по своей природе выступает альтернативой государственным институтам опекунства. Шведское государство стремится на протяжении десятилетий разорвать эти семейные отношения и связи -- помогая непосредственно каждому человеку, оно делает его зависимым от себя». Впрочем, как емко заметил писатель и журналист Мачей Заремба, «известно, что мать ради спасения своего ребенка бросалась под поезд. Но до сих пор этого не делала ни одна социальная комиссия».

Будущее строим сами

И все же завершать на минорной ноте рассказ об удивительной и красивой скандинавской стране было бы не корректно. У Швеции есть немало достоинств, стоящих того, чтобы их знать и перенимать. Например, ставка на интеллект. В этом году ученые университета Гутенберга, расположенного в Гетеборге, разработали компьютерную программу, опережающую по интеллектуальному уровню более 96 процентов жителей Земли. «Эта программа совмещает математику и психологию, -- говорит один из ее разработчиков Клэс Страннегорд. -- На основе определенных алгоритмов она может предсказывать погоду или поведение фондового рынка, которое сильно зависит от психологии людей». Подобный предсказатель поведения шведскому правительству не помешает уже сегодня: недавно премьер-министр страны Фредрик Рейнфельдт заявил о необходимости повысить пенсионный возраст до 75 лет, что тут же вызвало бурную реакцию профсоюзов.

Гораздо более предсказуемо сотрудничество Швеции с Беларусью. Преследуя схожие цели -- создание конкурентоспособной экономики и высокого уровня жизни, наши страны ведут различное по темпам, но всегда непрекращающееся сотрудничество. «Надеюсь, мы сможем договориться и идти вперед, углубляя наши отношения, -- отметил в недавнем интервью шведский посол Стефан Эрикссон. -- Я думаю, это очень нужно и Европе, и Беларуси».

Максим Осипов