Общественность и СМИ подвели итоги года правления Д.Медведева на посту президента. Первый год новой, ответственной работы он провел предельно интенсивно или, выражаясь словами своего предшественника, «пахал, как раб на галерах». Всего за 12 месяцев президент произвел несколько сот кадровых назначений, инициировал ряд масштабных внутриполитических проектов, активно ездил по миру. Так, по данным администрации президента, за год Д.Медведев посетил 26 стран, где состоялось 110 бесед и встреч.

И все же наиболее пристальное внимание прессы привлекли отношения Д.Медведева с В.Путиным. Когда год назад Д.Медведев занял пост президента Российской Федерации, одни политологи чаще всего употребляли слово «двоецарствие». Главным риском для российской политической системы казалась возможная недееспособность новой конструкции, где на вершине пресловутой «вертикали» возникли два центра -- президент Д.Медведев и премьер В.Путин. Однако, по мнению «Политком.ру», тандем показал свою жизнеспособность. Ни одного признака конфликта между двумя лидерами, ни одного признака разногласий, констатирует Интернет-ресурс. Конечно, были некие «эпизоды», которые можно трактовать как межэлитные споры. Однако они касались, как и ожидалось, преимущественно команд двух лидеров.

«Охранители», или «консерванты», ориентированы на В.Путина, на защиту «вертикали власти», на сохранение «наследия» и неизменность «курса». Есть государственные олигархи, которые при помощи разных причудливых форм (типа госкорпораций) контролируют огромные активы в целых отраслях экономики и которые также «взращены» В.Путиным и ориентированы на его экономическую политику. Есть «стерилизаторы», как назвал их первый замглавы президентской администрации В.Сурков (идеолог «охранителей»), -- это Минфин и ЦБ. Наконец, формируется и некое окружение Д.Медведева, которое всячески демонстрирует свою дееспособность и готовность генерировать экономический курс (А.Дворкович), а также определять общее направление развития государства в сторону либерализации. Собственно, обособление этих групп было вполне естественно: одни получают шанс возвыситься в связи с приходом нового лидера на пост президента, другие опасаются утратить позиции в связи с утратой монополии В.Путина на принятие решений. Важно в данном случае одно – тандемократия работает и разногласия между отдельными группами пока успешно «разруливаются».

На год президентства Д.Медведева, на период первого опыта опробования системы тандемократии (что создает дополнительные риски), пришлось два сильнейших испытания. Это война в Грузии и финансовый кризис. Есть предположение, что тандем, в условиях которого В.Путин «делит ответственность» с менее политизированным Д.Медведевым (а это всегда в большей степени способствует свободе принятия решения), способен принимать более жесткие решения, к которым можно отнести, например, признание независимости Южной Осетии и Абхазии. Подводя итоги можно сказать, что Россия вышла из грузинского кризиса скорее победителем: Европе и Западу в целом была навязана позиция Москвы и дальнейшее противостояние и критика в адрес Кремля были свернуты. Зато в сфере энергетического сотрудничества скорее накапливается комплекс проблем, затрудняющих реализацию российских интересов.

Что же касается кризиса, то здесь, полагает «Политком.ру», президент и его линия оказались все-таки в тени экономической деятельности правительства: В.Путина, И.Шувалова, который возглавил «антикризисный штаб», А.Кудрина, написавшего новый бюджет, И.Сечина, лоббировавшего помощь промышленности.

Но есть на счету нынешнего президента и вполне четкие «активы», и они лежат, условно говоря, в сфере «наведения порядка». Проводившуюся В.Путиным на мировой арене политику «Мы знаем, что такое хорошо и что такое плохо» новый глава государства переложил на язык конкретных международных инициатив. Таких инициатив две -- одна касается изменения мировой финансовой архитектуры (включая переформатирование МВФ и реформу системы мировых валют), а вторая -- правил функционирования энергетического рынка (включая возможную замену Энергетической хартии новым документом). Обе инициативы очень похожи в том, что исходят из верных предпосылок, строятся на верных аргументах, но прозвучали как будто не в то время и не в том месте. В обоих случаях у России есть потенциальные союзники, но почва для выдвижения этих идей явно была не подготовлена. Потому и «всходы» будут (если будут) хилыми.

Президентство Д.Медведева обозначилось и началом ряда крупных реформ. Многие из них уже получили законодательное воплощение или находятся на финальной стадии рассмотрения в нижней палате парламента. В первом же Послании Федеральному Собранию Д.Медведев заявил о необходимости увеличения срока полномочий президента с четырех до шести лет, а Госдумы -- с четырех до пяти. Больше возможностей президент открыл и перед партиями. Во-первых, на выборах всех уровней отменили избирательный залог и пошли на поэтапное снижение количества подписей избирателей, необходимых для выдвижения партийных списков. Также постепенно будет уменьшаться минимально требуемая численность политических партий.

Во-вторых, дополнительные возможности открыли партиям на выборах в Госдуму. Как известно, в России существует семипроцентный избирательный барьер, только преодолев который партия получает представительство в Госдуме. Теперь политической партии для пары-тройки депутатских мандатов достаточно перевалить отметку в пять процентов голосов избирателей. Расширены партийные возможности и на уровне субъектов страны. Именно победители региональных выборов в будущем будут предлагать президенту кандидатуры на пост главы субъекта Федерации. Право выбирать, правда, глава государства оставил за собой.

Начались и чисто медведевские реформы – судебная, реформа системы исполнения наказаний, реформа госслужбы и антикоррупционные инициативы. Оценить их пока невозможно – продвижение в лучшую сторону здесь может занять не одно десятилетие.

Корректируется и кадровая политика. Как подсчитал «Коммерсант», с 7 мая 2008 года Д.Медведев подписал 373 указа с назначениями. В.Путин за первый год президентства принял 241 такой указ. Это говорит в первую очередь о том, что Д.Медведев не стал проводить активную кадровую ротацию, сохраняя опору на путинский «призыв». Однако это также означает, что Д.Медведев за счет тесной связки с В.Путиным и общности политического интереса реализует более свободную кадровую политику тандема в целом, чем В.Путин в 2000 году – тогда он работал с «чужой» элитой, а Д.Медведев с «путинской», то есть с той, к которой он относится сам. По сути, ему досталась «путинская» администрация президента (несмотря на некоторые обновления) и «путинское» правительство. Важнейшим «секретом» успеха тандемократии стала его способность «развести» конфликтующие группы влияния. Группа «питерских чекистов» была, по сути, расформирована: интересы И.Сечина локализованы в области ТЭКа и промышленности, Николай Патрушев ушел в СБ России, В.Иванов возглавил ФСКН. На федеральном уровне никаких кадровых революций не произошло.

Зато на региональном уровне Д.Медведев заменил 14 и переназначил двух губернаторов. Многим запомнилось увольнение сразу четырех губернаторов в феврале этого года. В этом проявилось одно из коренных отличий кадровой политики В.Путина и Д.Медведева. Первый предпочитал осторожность в кадровых вопросах, не связанных с острыми политическими проблемами или конфликтами (здесь, напротив, В.Путин всегда действовал жестко). Д.Медведев же проявляет больше решительности там, где острота кадровой проблемы не так очевидна. Еще одно свойство медведевской кадровой политики – готовность реагировать на запросы общественности, чувствительность к общественно значимым темам. Самый яркий пример – увольнение главы ГУВД Москвы В.Пронина после расстрела его подчиненным людей в супермаркете.

В целом, действующий президент просто «аккумулировал» в течение минувшего года в конструируемое им новое социально-политическое пространство все сферы, не занятые его предшественником. Прогнозировать, что из этой мозаики вырастет в будущем, еще через год-два – пока слишком рано. Это может быть и альтернативная построенной В.Путиным вертикали «либеральная» горизонталь, а может -- и гармоничное к ней приращение, в виде «инъекции» современных технологий и капельки либерализма.

Владимир Клавдин, политолог