Польская газета «Жечпосполита» опубликовала под заголовком «Закончилось или началось?» статью известного публициста Томаша Врублевского – бывшего главного редактора еженедельника «Ньюсуик Польша», в которой он скрупулезно излагает историю о том, как с помощью спекулятивных действий было достигнуто рекордное обесценивание национальной польской валюты. На протяжении трех месяцев злотый потерял по отношению к евро 52 процента, к швейцарскому франку – 69 процентов и к доллару – целых 92 процента.

Это была классика, отмечает Врублевский, образцовая атака на валюту. Обычный психологический розыгрыш спекулянтов, однако ни одна историческая модель не накладывается на то, что разыгрывается перед нашими глазами.

Сначала втихаря, на переломе октября и ноября 2008 , крупные игроки скупают опции на падение злотого. За один месяц закуплено 95 процентов опций. Потом инвесторы повторяют маневр Джорджа Сороса в 1992 году. Подписывают договоры на десятки краткосрочных кредитных линий. Каждая мала настолько, насколько могла не вызывать подозрений.

Когда Сорос готовился к атаке на британский фунт, располагал кредитными линиями на сумму в 15 млд. д олларов. В масштабе всего государства это небольшая сумма, но она настолько большая, чтобы привести в движение эффект, описанный Робертом Шиллером ( Robert Shiller ) в работе « Р ациональное стадное поведение в финансах». Британское правительство в ответ на атаку Сороса немедленно привел о в движение 50 млд. д олларов из резервов. Но этого было уже мало, чтобы сдержать тысячи мелких игроков. Спекулянты в своих расчетах предполагают, что «стадо» пойдет за ними и пробуют рассчитать эффект массы.

Атака часто наступает после того, как политики уже успокоят общественное мнение, что худшие экономические результаты – это только кратковременная турбулентная ситуация, а будущее лучезарное . Подобным образом вело себя польское правительство. Очередной модельный пример. Услышали мы, что нам угрожает кризис. У нас были «крепкие фундаменты» министра Ростовского (нынешний министр финансов Польши), но с другой стороны – очередные корректировки ВВП. И когда инвесторы уже начинают назойливо приставать, на сцену как у Хичкока выходит глава Национального банка Славоомир Скшипек. Заявляет, что не будет защищать злотого.

Два американских профессора Бэри Ихенгрин ( Bary Eichengreen ) и Эрдрю К. Роуз ( Andrew K . Rose ) а также Чарльз Выплош ( Charles Wyplosz ) из женевского Института международных дел, изучающие «Кризисы зараженных валют» утверждают, что непосредственной причиной атаки обычно является не то, что сделало правительство, а то, что «финансовые рынки считают, что сделает».

В 1992 году британское правительство сделало ряд решительных заявлений о нео б ходимости удержания неизменного курса обмена фунта в рамках механизма валютного коридора ERM .Однако хороший психо-политолог, каковым является Сорос, понял, что большей проблемой для правительства является растущая безработица. И в определенный момент оно решится на девальвацию, чтобы спасти рынок труда. Даже если министр финансов еще сам этого не осознает. Сорос ранней осенью начал собирать средства. Поставил все деньги на девальвацию фунта и выиграл.

В нашем случае проявилась не только стратегия центрального банка, но и беспомощность государства. Премьер для успокоения настроений отказывался от разговоров о возможных антикризисных планах. Вспоминал о евро и быстрой поддержке злотого с помощью валютного коридора ERM 2. Похвально. В нормальных условиях декларация должна отпугнуть спекулянтов. Никто не будет рисковать столкновением с такой махиной, как государство. Проблема однако в том, что после этого заявления ничего не происходило. Со дня на день появлялось больше вопросов, но мало действий. Это был первый сигнал для спекулянтов.

Профессор Стивен Салант ( Stephen Salant ) из Мичиганского университета в работе «Запасы на истощении» обращает внимание, что спекулянты имеют ограниченные бюджеты. Не предпринимают борьбы вслепую. Определяют объем инвестиций, оценивают операционные расходы, стадный эффект и маргинальность прибыли, которая предполагает большое динамичное падение стоимости валюты. «Государство, в отношении которого нет сомнения, что его правительство будет твердо и эффективно защищать свои деньги, уже не обязано их защищать». И даже не должно созывать постоянные пресс-конференции относительно намерений о вхождении в зону евро. Достаточно того, что оно достоверное и последовательное в своих действиях. Это немного напоминает игру в покер, когда одна сторона блефует, а другая видит ее карты. Финансовые институты знали позицию президента и польскую конституцию.

Министр Ростовски обиделся на спекулянтов. Пригрозил банку «Голдман Сакс» исключением из объявленной приватизации. Президент дважды угрожал «спекулянтам». Ба, даже таблоиды имеют своего героя Казимира Марцинкевича (бывшего премьера Польши), работающего в «Голдман Сакс».

Политики должны как-то отреагировать на шок. В конце концов их разыграли. Пугают, указывают пальцами, отказываются продавать облигации либо лицензии на финансовую деятельность. Демонстрируют также личные обиды. Спекулянты – это в конце концов люди из той же среды, что и министры финансов. Как могли их слова использовать в коварной игре? Иногда трудно сказать, сколько в этом настоящих эмоций, а сколько игры. В какой степени политики хотят отвлечь внимание общественного мнения от настоящей проблемы – от кризиса? Экономисты, исследующие очередные валютные кризисы, считают, что спекулянты только нажимают на спусковой крючок. Оружие заражено намного раньше. Кризис и так должен выстрелить.

Дальновидность спекулянтов

Спекулянты живут за счет того, что прочитывают экономические сигналы раньше, чем их заметят другие. Сопоставляют множество цифр, макроэкономических данных, финансовых результатов наиболее чувствительных к изменениям отраслей экономики, внешнее окружение, анализируют общественные настроения и психологические профили вождей. Задумываются, как отреагируют на плохие новости. Сопоставляют сценарии с подобными случаями в прошлом. Как в Польше, так и в соседних государствах. Располагают также огромными инсайдерными знаниями. Наконец почему-то нанимают на работу бывших политиков и завсегдатаев салонов. В этом их преимущество. У них нет таких денег, чтобы изменить течение реки. Самое большое, это могут ожидать на плотине, пока не поднимется вода, чтобы начать ее расплескивать. Падение валюты такого государства, как Польша, требует чего–то большего, чем спекулятивный капитал.

Да, это правда, что когда ударяют, то делают это в большом масштабе и тянут за собой других. Однажды в январе лондонский «Сити-банк» распродал все запасы польской валюты. От злотого бежали все. Но падение продолжалось дольше, чем один день. Мелкие инвесторы неожиданно увидели то, что «Голдман Сакс» увидел уже раньше.

Два поспешных снижения основной процентной ставки в самом начале кризиса. Дорогостоящая социальная система, которая должна будет сейчас принять на себя тяжесть растущей безработицы. Замороженная приватизация, которую сейчас будет трудно продолжать. Знали о масштабах задолженности в евро, о валютных опциях и ипотеках в франках. О поляках, возвращающихся из Ирландии и Великобритании, которые уже не отправят домой 4-4,5 млд. евро в год. Фундаменты, о которых говорил министр Ростовски, знали слишком хорошо. Знали, что с месяца на месяц будет хуже.

Спекулянты обращают внимание на проблему, прежде чем ситуация станет уже критической. Их атака может уберечь государство от дальнейшей дегенерации, если правительство начнет действовать.

Спекулянты не атакуют рынков в хорошей кондиции. В крепких фундаментах Ростовского видели щели. Эти щели были также в государственной системе принятия решений. Не только в спорах на линии президент-премьер-глава Национального банка. Вице-премьер Павляк своими угрозами «силового» разрешения валютных опций также помог в разжигании паники и утечке инвесторов от злотого. Масштаб девальвации злотого был большим, чем предполагали и рекомендовали своим клиентам инвесторы. Ничего удивительно, что прибыль «Голдман Сакс» превзошла предварительные предположения.

Как же так произошло, что атака застала нас врасплох? Что даже наиболее ловкие польские бизнесмены, закаленные в топких фундаментах экономики переходного периода, проморгали этот момент? Сорос называет это инстинктом безаналитического мышления. Настолько, насколько люди верят в сильную валюту, они будут вести себя так, как будто курс должен всегда расти. И ни один параметр их не убедит, пока не пойдут в банк и не увидят, что потеряли. Фирмы еще в ноябре продолжали свои валютные опции. Покупали страховку или противоположные опции, угрожающие потерями, троекратно большими, чем падение стоимости злотого. У спекулянтов было много времени для продажи миллиардных запасов злотых и дисконтирования ранее выкупленных опций на падение.

Шок и внезапность огромны. Истерия на первых полосах газет, требования интервенции государства. Однако экономисты задумываются, не лучше ли такая шокотерапия, чем медленное погружение в кризис? Спекулянты обращают внимание на проблему, прежде чем положение становится критическим. Не ожидают развития болезни, ибо тогда их прибыль была бы значительно меньшей. Спекулятивная атака может уберечь государство от дальнейшей дегенерации, если правительство начнет действовать. После приснопамятной атаки на фунт и девальвации британские либералы высказывали мысль о сооружении Соросу памятника на Трафальгарской площади за то, что вынудил правительство к действиям и быстрому ремонту фундаментов экономики.

«Голдман Сакс», вероятно, должен еще несколько подождать своего памятника в Варшаве, но, несомненно, он принудил наши политические элиты к действию. Неожиданное улучшение отношений между президентом, премьером и главой Национального банка не вытекают из изменений в характерах, но из холодного расчета. Знают, что каждая разница во мнениях и каждое противоречивое сообщение – это очередной стимул для спекулянтов. К сожалению, по-прежнему здесь много видимости. Не знаем, какая позиция Польши в валютном коридоре ERM 2. Премьер ведет какие-то переговоры, а президент в четверг выступает с посланием о вреде неизменного курса злотого. Премьер едет на саммит Евросоюза бороться с протекционизмом в экономике, а его ближайший советник министр Бони говорит о программе выплаты кредитов для безработных.

Несомненным подкреплением для Польши были последние высказывания крупнейших государств ЕС о том, что не оставят ни одного нового государства без поддержки. Так же как и декларация о сотрудничестве трех государств – Чехии, Венгрии и Польши – при защите наших валют. Но это снова только слова. Если за этим не пойдут быстро действия, будем подвержены очередным попыткам пользования нашей слабостью.

Глобальное падение

В спекулятивном спектакле после серии атак инвесторы возвращаются с прибылью домой, а государства успокаиваются и имеют немного времени на восстановление ослабленной экономики. Так было в случае очередных крахов в Южной Америке. Азии, даже в России. Этот кризис иной. Это глобальное падение. Торнадо перемещается из места на место и через некоторое время возвращается. Мы имеем дело с сериями меньших и больших кризисов. С заражением одной отрасли экономики от другой. Имеем кризис финансов, кризис экспорта, кризис промышленного производства, кризис автомобилестроения, сырьевой кризис. Каждое дуновение изменяет положение государств. Каждого по-иному. Всякий раз создаются новые условия для спекулятивной атаки. Что-то похожее на мутационный вирус гриппа.

Именно поэтому мы наблюдаем сегодня гонку катастрофических предсказаний. Очередные эксперты и специалисты, видя свою отрасль в опасности, предвидят конец. И в конце этой питательной цепочки всегда есть самое слабое звено – развивающиеся страны. Европейски банк реконструкции и развития заявляет о параличе и отодвигании назад цивилизационных достижений последних 20 лет в Центральной Европе. Раньше нас пугала «Нью-Йорк Таймс» и «Файтэшнл Таймс». Почти все в подобном тоне. «Нью-Йорк Таймс» пишет, что Центральная Европа может оказаться другой Азией и отразиться рикошетом на финансовом положении западных банков. Польша неожиданно появляется в одном котле с Украиной и Россией. Когда в Жешове происходят протесты уволенных с работы, в информационном сервисе кмпании «Блумберг» появляется информация одновременно с беспорядками в Болгарии, на Украине и Латвии под заголовком «Беспокойства в Центральной Европе».

Ныне уже покойный немецкий экономист Рюдигер Дорнбуш создал модель принятия политико-экономических решений, характерных для определенных регионов или культур. Доказывал на основании потребительских навыков, флюктуации цен, торговых отношений, что в экстремальных ситуациях эти государства будут вести себя подобным образом. Подобно будут принимать решения также руководители.

Профессор Ноурел Рубини утверждает, что в случае Центральной Европы более сильными, чем культурные, являются финансовые связи. На страницах журнала «Форбс» признает, что имеются страны с хорошо функционирующей и здоровой банковской системой, как Чехия и Польша, «но сила этих банков равна самому слабому банку в регионе». Иными словами, банки в Центральной Европе являются частью крупных финансовых институтов на Западе. Упадок одного бельгийского банка в Румынии может потащить за собой крушение всех банков этой сети в Польше, Венгрии или Чехии. Институты, безукоризненно управляемые и сохраняющие соответствующие пропорции между депозитами и ссудами, могут неожиданно остаться без денег.

Ярким примером здесь являются австрийские банки. Только два из них, Erste i Raiffeisen , предоставили кредитов в Центральной Еврропе на сумму, превышающую 230 миллиардов евро. Сегодня это 70 процентов национального дохода Австрии. Принимая оптимистический вариант, что 10 процентов этих кредитов не выплачиваемы, крах смел бы с поверхности не только эти банки, но и угрожал бы платежеспособности государства. Некому было бы выплачивать депозиты польских или чешских клиентов. В случае Бельгии или Швеции обязательства Центральной Европы составляют «только» 20 процентов ВВП этих государств.

В один мешок

Положение польских банков сегодня худшее, чем полгода назад. В конце 2008 года невыплаченные в срок кредиты составляли 63 млд. злотых. Как вытекает из данных Странового реестра долгов, это на 3,9 млд. больше, чем три месяца назад.

Данные могут нас беспокоить, но не польские кредиты являются сегодня угрозой для западных банков. Их пугалом являются Россия и Украина. На Украине уже не говорим о просроченных выплатах, а о массовом перенимании фирм. Или по крайней мере того, что от этих фирм осталось. Шахматист, а одновременно знаменитый профессор экономики из Гарварда Кеннет Рогофф соотносит дефициты на текущих банковских счетах по отношению к ВВП в Азии в период большого кризиса 1985-1997 гг. и в сегодняшней Центральной Европе. В Азии в наихудший период дефицит составлял 8,5 процента, а в некоторых государствах Центральной Европы уже составляет 12 процентов. Польша со своими 3,6 процента является оазисом безопасности, но для мировой финансового монстра она – только часть зараженной среды.

Доктор Иренеуш Яблонски из Инстьитута Адама Смита подозревает, что такое механическое укладывание нас в один мешок со странами на границе банкротства может предвещать очередную попытку игры на падение злотого. Западные банки оказались в драматическом положении касательно своих кредитов на Украине и в России. Сейчас могут пробовать частично восстановить потери.

Деньги, а не торговый обмен, снова оказались в центре большой политической игры. Как будто возвращаемся в 60-е годы с их монетарными розыгрышами и конфликтами паритетов. Имеем атаки спекулянтов и имеем правительственные махинации, между которыми имеют мест о еще меньшие атаки средних спекулянтов. Трейдеры везде, от Нью-Йорка через Лондон до Варшавы и Сингапура сидят сегодня перед мониторами и наблюдают за движениями, о которых, как утверждают сами, в ближайшие десять лет экономисты будут писать свои доктораты.

Наибольшая игра сегодня происходит поперек Тихого океана. Китай последовательно пробует манипулировать юанем таким образом, чтобы спасать свой экспорт и по-прежнему иметь дешевую рабочую силу дешевой. Американцы хотят укрепления юаня, но так, чтобы в свою очередь в Америке возросло отечественное производство, а китайцы дороже платили за американские облигации. Можно ли иметь одно и другое?

Очередной фронт открывается в Японии. Йена выросла по отношению к доллару на 39 процентов. Все были убеждены, что это приведет к интервенции государства. Несколько значительных финансовых институтов решили поиграть на падение йены. Но ни первая, ни другая попытка спекулятивной атаки не увенчались успехом. Когда министра финансов, который позже засыпал пьяным на саммите G 20, спросили, не наступило ли время на спасение экономики, тот ответил: «Мы всегда должны думать о хорошем». Йена остается там, где была, увеличивая японский экспорт.

С беспокойством было воспринято последнее падение фунта. Британская валюта неожиданно сильно потеряла свою стоимость по отношению к китайскому юаню, что немедленно вызвало протест континентальной Европы, обеспокоенной падением французского и германского экспорта в Китай.

Россия снова должна девальвировать рубль. На этот раз только на 10 процентов. Действительно ли? С июля рубль девальвировали аж на 30 процентов. Всякий раз понемногу. С экономической точки зрения более мудрым ходом было бы его решительное урезание. Однако предполагается, что кому-тот наверху нужны были несколько малых движений, при которых могли заработать кремлевские спекулянты.

Не меньшему стрессу подвержены прибалтийские государства, валюты которых жестко привязаны к курсу евро. В 90-е годы это был отличный стабилизационный механизм., а сейчас он сильно ограничивает возможности спасения экономики от кризиса и дополнительно подвергает опасности спекулятивных действий.

В игру постепенно входят хеджевые фонды. Большим интересом пользуются головокружительные прыжки процентных ставок, диктуемых центральными банками. В свое время фонд LTCM запатентовал инвестиционный инструмент игры на разнице процентных ставок между парами различных валют. Потом его копировал «Голдман Сакс». Теперь их заменяют новые фонды.

Игра продолжается. Польша с одной стороны подвержена сегодня колебаниям, вытекающим из больших закупок евро или франков на покрытие причитающихся кредитных выплат и оплату валютных опций, а с другой стороны наблюдаем также резкие движения против течения трендов.