Правовой портал Программы Проекты Информация о закупках Видеохроника Аудиоматериалы Фотогалереи Библиотека союзного государства Конкурсы Викторины и тесты Интернет-приемная Вопрос-ответ Противодействие коррупции Архив Контакты
Наверх

Белорусско-российское сотрудничество

Разное

31.07.2012

Развитие белорусской экономики в контексте интеграционных процессов

Информационно-аналитический портал www . soyuz . by провел совместно с Национальным пресс-центром Республики Беларусь интернет-видеобрифинг с профессором Института непрерывного образования БГУ, заместителем председателя Белорусской научно-промышленной ассоциации Георгием Васильевичем Грицем.

Информационно-аналитический портал www.soyuz.by провел совместно с Национальным пресс-центром Республики Беларусь интернет-видеобрифинг с профессором Института непрерывного образования БГУ, заместителем председателя Белорусской научно-промышленной ассоциации Георгием Васильевичем Грицем.

Тема: «Развитие белорусской экономики в контексте интеграционных процессов».

В недавно опубликованной статистике Национального банка Республики Беларусь отражен рост положительного сальдо внешней торговли. В основном он обеспечен за счет торговли с Европейским союзом. Как Вы считаете, может ли затянувшийся кризис в Еврозоне отрицательно повлиять на эту динамику?

– Тут со статистикой трудно спорить, тем более что она действительно сегодня подтверждает это как данность. По-моему за последние пять лет, если взять временной промежуток в квартал или два квартала, впервые за указанный период Беларусь вышла на положительное сальдо. Это положительно сальдо уже составляет порядка 2 млрд. долларов. Эти цифры благостные, и они, действительно, навевают гордость за наш антикризисный план. С другой стороны, может быть, есть ожидания, что в условиях кризиса Еврозоны эти 2 млрд. положительного сальдо могут быть существенно уменьшены. Но я думаю, что, как всегда в жизни, все останется где-то посередине.

Для того, чтобы разобраться, насколько это проблематично, давайте посмотрим долю Евросоюза в торговле с Беларусью. По 2011 году она составляла 39%. По 2012 году цифра больше. Но дело в том, что это не пик торговли. Возьмем статистику: в 2007 году эта цифра составляла 43%, в 2006 году – вообще 45%. То есть в принципе, если говорить о доле торговли Евросоюза, она не является критичной и нам есть к чему стремиться. С этой точки зрения я угрозы не чувствую.

Но есть другая проблема, с которой надо считаться, - за счет чего нам удается обеспечить такой большой внешнеэкономический потенциал. К сожалению, тут, цифры и статистика говорят, не столь благостно. Фактически, сегодня экспортный потенциал в Евросоюз сформирован на нефтепродуктах. Последняя тема - это растворители. Я не хочу касаться того, в чем причина недопонимания с российской стороны. Но, так или иначе, эту цифру тоже можно рассмотреть с двух сторон. С точки зрения того, что энергоресурсы всегда дорожают – конъюнктурное падение на саму нефть несущественно. Ниже 100 долларов вряд ли в среднесрочной перспективе цена упадет. Поэтому опасение, что ценовая конъюнктура будет неблагоприятна, сегодня не настолько критично. Но, с другой стороны, нефтепродукты все-таки являются зависимыми от российской нефти. Тут уже, я бы сказал, межгосударственные взаимоотношения, хотя в рамках ЕЭП эти риски тоже минимализируются. Но я думаю, что зависимость от условий кризиса, если в Еврозоне она существует, то существует априори через какие-то мультипликаторы.

Например, кризис в Еврозоне приводит к уменьшению валового производства промышленной продукции. Для производства промышленной продукции необходимы энергоресурсы, и, как следствие, спрос на белорусские нефтепродукты уменьшается. Но доля в общеевропейском потреблении белорусских энергоносителей на уровне, если не арифметической погрешности, то на уровне единиц процентов. Поэтому, я думаю, нашу нишу мы всегда займем. Есть и второй мультипликатор – это российский. То есть у России будут меньше доходы от падения конъюнктуры на нефтепродукты, меньше доходы – значит меньше станет объем сбыта на российском рынке.

Вот такие средние и долгосрочные перспективы, наверное, надо учитывать. Но я еще раз подчеркну, опасение, что кризис в Еврозоне сиюминутно ударит по белорусскому импорту и экспорту, я думаю, не обосновано, и, более того, не актуалено. Но это не значит, что данную проблему нужно замалчивать. Эту проблему надо решать с точки зрения региональной диверсификации, потому что сегодня у нас в основных покупателях три страны – Нидерланды, Литва и Германия, и с точки зрения диверсификации товарной продукции – это на порядок более сложная задача, но к ее выполнению надо стремиться.

В этом году Беларусь должна покрыть серьезный объем финансовых средств по внешним заимствованиям. Правительство обращалось в МВФ с вопросом открытия новой кредитной линии, при этом российский Минфин положительно оценил перспективы получения Беларусью очередного транша от ЕврАзЭС. Насколько сегодня платежеспособна Беларусь и насколько мы нуждаемся во внешних заимствованиях при той положительной информации, которая у нас есть по золотовалютным резервам и внешнеторговому сальдо?

– Вы знаете, у нас в Беларуси такой менталитет, кстати, это относится и к россиянам, что в своем отечестве нет пророка. Я свой ответ хотел бы начать с мнений экспертов различных сообществ. Буквально пару дней назад был опубликован рейтинг P ricewaterhouse для Беларуси, и он был повышен до более стабильного – это является показателем. Или возьмем более независимую оценку – это рейтинговое агентство Китайской Народной Республики, которое, можно сказать, не настолько политизировано, как американские агентства. Кстати, слова политизированное или конъюнктурное – это не только моя позиция или Республики Беларусь. Мы знаем, какие проблемы в отношении Евросоюза, Брюсселя в тех рейтинговых агентствах, которые сегодня по большому счету имеют национальную американскую приближенность. Вернувшись к оценке рейтинга КНР, можно сказать, что он довольно стабильный. То есть, в принципе, международные эксперты не оценивают сегодняшнее состояние белорусской экономики как некое критичное.

Это в общем, а теперь предметно. В то же время замалчивать проблему – это неправильно. Министр финансов Беларуси недавно заявил, что уровень платежей по государственному долгу сегодня, по сравнению с предыдущим 2011 годом превышает его в два раза, и составляет более 1 млрд. долларов.

1,3 млрд. долларов для Беларуси с ее ВВП порядка 70 млрд. – это достаточно существенная сумма. Эта цифра становится еще более весомой, когда общий валовый долг Республики Беларусь на данный момент превышает 33 млрд. долларов США. Это практически 50% ВВП. Но тут бы я тоже не делал трагедию, потому что сегодня госдолг таких стран, как Япония, превышает 230%, США – форпоста капиталистической модели экономики он фактически 100% ВВП, Греции – 130%. То есть за этой цифрой не надо видеть какую-то трагичность. Поэтому общий долг, еще раз подчеркну, не только государственных органов, но и субъектов хозяйствования составляет сегодня 62% - все не настолько страшно. Тут главное отслеживать экономические тенденции: насколько у нас есть возможность погашать или не погашать этот долг.

Какие источники? Мы уже говорили в предыдущем вопросе, что источником является стабильность положительного сальдо в белорусской внешнеэкономической деятельности. То есть мы вышли на устойчивое, стабильное положительное сальдо, что однозначно с точки зрения макроэкономики хорошо, когда в микроэкономике отдельные предприятия, конечно же, могут испытывать проблемы. Но это помогает чувствовать себя уверенно с точки зрения погашения задолженности. Кстати, тут следует отметить, что в Беларуси не было даже прецедента, какого-то радикального преддефолтного состояния непогашения государственного обязательства. Это тоже однозначно дорогого стоит.

Одним из гарантов стабильной платежеспособности Беларуси является золотовалютный запас. Опять-таки я буду говорить на контрасте. С одной стороны, сегодня это 8,3 млрд. долларов – это тот максимум, который был во времена суверенной Беларуси. Много это или мало? Обычно есть две методологии. Одна – золотовалютный запас должен превышать трехмесячный импорт, с точки зрения чего ЗВР должен быть немного более 13 млрд. долларов – тут мы не дотягиваем. А с другой стороны, более популярная методика особенно среди экспертов МВФ – это то, что уровень золотовалютных запасов должен превышать уровень краткосрочного долга Республики Беларусь. Кстати, эта цифра тоже для Беларуси практически совпадает – она составляет порядка 13,5 млрд. долларов. Поэтому тут бы я не почивал на лаврах, а говорил бы о том, что белорусскому Правительству, Нацбанку, Минфину необходимо держать руку на пульсе.

И, в принципе, в этом направлении тоже что-то делается. Что бы я отметил, это начало переговорного процесса с МВФ. То есть фактически мы добровольно выполняем свои обязательства по погашению долга МВФ, а это ни много ни мало порядка 3 млрд. долларов США. Во-вторых, идет работа с Всемирным банком – эта сумма существенно меньше, чем с моей точки зрения, Беларусь достойна. По-моему за последние 10 лет кредиты Всемирного банка составили порядка 800 млн. долларов – то есть сумма небольшая. И новое интеграционное образование ЕЭП, еще вчера был Таможенные союз – это евразийские кредиты с суммой порядка 3 млрд., притом мы их не выбрали - это до 2013 года. Я думаю, с этой точки зрения можно говорить, что белорусская экономика чувствует себя, если не уверенно, то, по крайней мере, стабильно.

И, наверное, будет справедливо тут отметить китайские кредиты, обеспечивающие ВВП, связаные ресурсы, – а это опять-таки ни много ни мало 15 млрд. долларов. В конце концов, есть кредитные линии с Венесуэлой, с Азербайджаном. То есть я тут бы не склонялся к сильно пессимистичной позиции и считаю, что сегодня белорусская экономика, ее денежно-кредитная система в среднесрочной перспективе чувствует себя достаточно уверенно. По крайней мере, говорить о дефолте или преддефолте я думаю просто неправильно. Другое дело, если говорить уже в долгосрочной перспективе, тут играет уже фактор, насколько наша денежно-кредитная экономика адаптируется к тем условиям, настолько через пять-шесть лет и будет себя позиционировать деловая, кредитная репутация в европейской системе.

Беларусь стремится к вступлению в ВТО. А на недавно прошедшем союзном Совмине Дмитрий Медведев констатировал, что Россия будет поддерживать при вступлении в ВТО своих партнеров по ЕЭП. Как Вы считаете, повлияет ли на функционирование ЕЭП та ситуация, при которой члены ЕЭП вступают в ВТО в разные сроки?

— Вопрос, я бы сказал, интересный и даже парадоксальный. С другой стороны, недавно прошло союзное собрание в составе Правительства, где Премьер-министр России Медведев отметил, что Беларусь не пострадает от вхождения России в ВТО. Но с этой точки зрения было бы странным услышать другое диаметральное заявление Премьер-министра России, что Беларусь, как партнер в ЕЭП пострадает. Вопрос этот как бы риторический. Другое дело, что надо все-таки жить своим умом, и мы должны объективно оценивать условия, в которых Беларусь, притом не по своей воле, оказалась.

Я бы отметил здесь два объективных фактора. Первый - то, что сам процесс вступления любой страны в этот международный клуб, который сегодня с вхождением России расширился до 154 стран – это порядка 98% всего мирового ВВП, где трактуются и пишутся правила игры, диктуют такие условия, что процесс вступления России в ВТО, как и любой страны, имеет оттенок интимности, приватности. То есть условия, на которых вступает страна, не имеют права обсуждаться с другой страной, даже если ты с ней находишься в неких региональных союзах. Объяснить позицию России, что вот мы вступили на такие-то условия после уже подписания этого соглашения, наверное, можно. Другое дело, что это за условия и насколько они выгодны или не выгодны Республике Беларусь?

Хотелось бы отметить два фактора, которые надо учитывать. Первый фактор – это ослабление тарифной защиты. На сегодняшний день переходный период вступления России в ВТО составляет около 7,5 лет. Но эти 7,5 лет касаются 3-4-х позиций: вертолеты, легковые автомобили, военная техника. Основная адаптация к требованиям ВТО осуществится в течение 3-х лет. И за этот период ослабление тарифной защиты составит около 3,5%. Это много по международным меркам, потому что от уровня нашей рентабельности надо убрать примерно 3%, а наши западные конкуренты имеют больший финансовый и экономический запас.

Второй фактор, которому уделяют немного внимания, к сожалению, и при помощи которого удалось сформировать белорусскую экономику, которую мы сегодня имеем: это достаточно существенная поддержка государством предприятий реального сектора экономики. Это и льготные кредиты, и субвенции, - т.е. кредиты, которые не надо возвращать, это налоговые преференции. И в ответ на упреки, которые часто мы слышим в наш адрес, где утверждается, что мы создаем неконкурентную среду, возникает встречный вопрос: а кто является собственником предприятий? Государству принадлежит от 60 до 80%. И в таком случае, почему государство как собственник, не может поддержать свое производство? Однако ситуация в мире сложилась так, что распространена больше частная собственность. Поддерживая одного собственника, ты не поддерживаешь другого. С этой точки зрения я бы нашел логику: почему у нас такой уровень поддержки. Но моя попытка объяснить эту логику не отменяет поддержку государством субъектов хозяйств. В рамках ЕЭП этот формат тоже рассматривался. Но там согласование уровня господдержки осуществлен при двух условиях. Первое: весь процесс растянут до 2017 года, второе: переговорный процесс переходит в руки Европейской Комиссии. То есть - государства-представители могли предъявлять какие-то условия. В рамках вступления в ВТО процесс поддержки государством реального сектора в формате ВТО – специфических субсидий – запрещен с момента вступления России в ВТО. А Президент Владимир Путин уже подписал это соглашение и в конце августа Россия является полноправным членом ВТО со всеми вытекающими последствиями. Поэтому если мы будем относиться к этому буквально, то в России все виды поддержки будут запрещены уже с конца августа, а не с 2017 года. А так как мы говорим о Едином экономическом пространстве, сравнивая условия конкуренции, у России есть моральное и юридическое право сказать как Беларуси, так и Казахстану, что если в рамках ЕЭП есть единые правила работы, а рынок сбыта основной высокотехнологичной продукции из Беларуси – это Россия, то давайте уберем эту преференцию. Этот вопрос, с моей точки зрения, является более серьезным, чем тарифные методы защиты. Тем более Казахстан тоже завершает процесс вступления в ВТО если не в 4-м квартале 2012 года, то в 1-м 2013 года. И фактически складывается парадоксальная ситуация: три страны создали экономическо-политический союз с высоким уровнем наднациональных полномочий: это единая гуманитарная, налоговая, промышленная политика. Притом две страны являются членом ВТО и имеют обязательства более высокого уровня, а одна сторона затормозилась на 3-м уровне переговоров из 5. И как мне кажется, Беларусь подойдет к вступлению в ВТО не к 2013 году, как говорят многие, а только к 2015 году, да и то - при определенных условиях. Но практически мы будем работать в условиях ВТО, не являясь членом ВТО. И эта двоякость наложит отпечаток на «правила игры» для белорусских производителей.

В рамках Союзного Совмина был подписан генеральный контракт на строительство АЭС в Беларуси. Дмитрий Медведев отметил, что 10 млрд., которые пойдут на строительство являются крупнейшей инвестицией в белорусскую экономику. Как вы оцениваете экономические перспективы от реализации этого проекта?

- Согласен с Дмитрием Медведевым, что объем инвестиций превышает в 2 раза даже сумму при продаже «Белтрансгаза». Эффект при этом большой, ёмкий. С одной стороны – энергетическая безопасность. Сегодня 95% нашей энергосистемы живет за счет российского газа, нефти – это ненормально. Так как тенденция подорожания энергоресурсов, тем более в связи с обязательствами ВТО Россия должна перейти на мировые цены, нам, чтобы сохранить конкурентоспособность своего реального сектора, нужно переходить на поиск более дешевых энергоресурсов. Альтернативные энергоисточники, как например ветроэнергетика, объективно более дорогие, чем энергия газа и нефти, поэтому более дешевых энергоресурсов, чем атомная энергетика – в принципе нет.

Теперь о цифрах. Если мы введем два блока электростанций – 2 и 4 мВт - это нам позволит сэкономить более 5 млрд. кубических метров газа. Всего мы потребляем 22 млрд. кубометров. Фактически мы можем данный газ меньше употреблять, или по договоренности с Россией увеличить транзит газа через нашу территорию и получить за этот счет ренту.

Если использовать статистику «Росатома», где оценивают стоимость атомной энергетики в 2-2,5 раза меньше, чем стоимость газовой. А по данным НАН Беларуси стоимость энергоресурсов для всех субъектов хозяйствования после строительства атомной электростанции уменьшится на 20% к 2018 году. И это не позволит сделать скачкообразного роста стоимости на эти ресурсы, как для населения, так и для субъектов хозяйствования.

Еще один вопрос – кто освоит выделенные 10 млрд.? Они делятся в такой пропорции: 6-6,5 млрд. инвестируются в сам энергоблок, и около 3 млрд. – в инфраструктуру. Генподрядчиком выступает Атомстройэкспорт.

По данным топ-менеджеров этой организации стало известно, что более 50% суммы, инвестируемой Россией, будут осваивать белорусские подрядчики. Хотя надо учитывать рост ВВП и загрузку белорусских инженеров и строителей. Я думаю, что в среднесрочной перспективе этот проект интересен. Беларусь потенциально превращается в экспортеры энергетики. А срок окупаемости инвестиций в белорусскую АЭС около 20 лет, хотя это не большой срок в энергетике. Поэтому я отношу себя скорее к сторонникам данного проекта, чем к оппонентам.

В Союзном государстве реализовывается целый ряд научно-производственных программ. На союзном Совмине в Минске был подписан ряд проектов новых инновационных программ. Как вы считаете, что необходимо при реализации, чтобы получить максимальный экономический эффект?

- Ранее я работал в Академии наук, и в моей компетенции была подготовка союзных программ. Я бы хотел отметить одно из недавних событий – это запуск белорусского спутника. «Система зондирования земли» - является одной из программ Союзного государства. Я считаю, что программа немного затянулась. Но этому есть причина: форс-мажорная ситуация, когда пару лет назад сгорел спутник. Есть и другие программы: «Суперкомпьютеры», программа «Трансгенных животных» и другие востребованные медициной специальные виды медикаментов, которые позволяют лечить раковые заболевания. Можно говорить о таких программах, как «Союзный телевизор», «Машиностроение».

Но главная проблема – это отсутствие должной динамичности. Вывод: чтобы придать динамичности, нужно ввести в число инициаторов и исполнителей реальный бизнес. То есть – государственный чиновник заинтересован в долговременных программах, чтобы «сидеть» на этих средствах, тем более это не его средства. И я думаю, что государственно-частное партнерство – это своеобразная новая ситуация для союзных программ, где однозначно должен участвовать бизнес. И недавно я познакомился с требованиями по финансированию федеральных программ РФ, и они определили квоту – 40% частного бизнеса должно быть в данных программах. Этот опыт надо перенимать и в белорусско-российские союзные программы.

Еще одна проблема – это мотивация. Когда я работал в НАН возникала ситуация отсутствия собственника. Кто будет собственником того же «Суперкомпьютера», например? Ведь существует два источника финансирования.

Я думаю, что с учетом этих двух факторов – новые программы будут представлены в новом исполнении, а значит, найдут свое место и будут востребованы.

Видео: Бурак Сергей

Беседовал: Андросик Станислав