Праздник, который всегда с нами

Двадцатый век вобрал в себя разрушительные и созидательные силы всех времен. Его вершинами стали 1917 и 1945 годы – Октябрьская революция и Победа в Великой Отечественной войне. Между судьбоносными событиями нерасторжимая связь. Они проложили нам дорогу в будущее. Однако сегодня, как и 90 лет назад, предпринимаются попытки охаять Великий Октябрь, представить главное событие ХХ века как «заговор» кучки интеллигентов или «стихийное буйство» толпы.

Двадцатый век вобрал в себя разрушительные и созидательные силы всех времен. Его вершинами стали 1917 и 1945 годы – Октябрьская революция и Победа в Великой Отечественной войне. Между судьбоносными событиями нерасторжимая связь. Они проложили нам дорогу в будущее. Однако сегодня, как и 90 лет назад, предпринимаются попытки охаять Великий Октябрь, представить главное событие ХХ века как «заговор» кучки интеллигентов или «стихийное буйство» толпы.

Октябрь – это не кем-то придуманный сценарий, а результат непримиримых классовых противоречий. Разразившийся в начале XX века кризис обострил российские беды: безработица, безземелье, полицейский произвол. Даже формировавшаяся олигархия нуждалась в сохранении крепостнических «рогаток». Столыпинская аграрная реформа несколько ослабила противоречия в деревне, но не остановила пролетаризацию значительной части крестьянства. Первая мировая война, в которую втянули союзники, не могла при любом раскладе принести России победу. Антанта использовала российский потенциал для ослабления молодых хищников – Германии и Австро-Венгрии, обиженных «несправедливым» разделом мира.Прифронтовая Беларусь была поставлена на грань экономической катастрофы. Согласно отчету Всероссийского совета городов, Минск, Витебск, Гомель оказались в январе 1917 года «перед призраком голода – нет ни хлеба, ни мяса, ни топлива». Нарастала буря народного гнева.

Временное правительство, придя к власти в ходе Февральской революции, ничего не изменило по сравнению с царской Россией в социально-экономическом отношении. Политические же изменения, на которые пошли временщики-либералы, носили чисто внешний, косметический характер. Они не решали ни один коренной вопрос, стоявший перед российским обществом. По-прежнему остро стояли вопросы о земле, о мире, рабочий вопрос.

Плетя мелкие интрижки, правящая буржуазия надеялась установить  в России конституционную монархию с подконтрольным ей царем-марионеткой во главе. Лишь когда бредовый характер затеи стал очевиден, эти господа решились провозгласить республику. Но сделано это было только через полгода (!) после свержения монархии.         Чуждое чаяниям русских крестьян Временное правительство отложило решение вопроса о земле «до конца войны». Но наученные горьким опытом крестьяне понимали, что и после войны помещики не откажутся от своей собственности на землю.

Рабочие после Февральской революции 1917 года не увидели никаких изменений. На заводах сохранились прежние порядки. 8-часовой рабочий день законодательно установлен не был. Лишь на некоторых предприятиях рабочие добились его введения, и сделали это сами, без помощи правительства. Составлявшая основу Временного правительства буржуазия, естественно, не собиралась прекращать эксплуатацию труда капиталом и расставаться с собственностью.

Скованное по рукам и ногам долгами перед союзниками, Временное правительство продолжало, как заведенное, твердить о «войне до победного конца». Оно не понимало, что фальшивые ура-патриотические лозунги уже не в состоянии никого увлечь. Народ через собственный опыт прекрасно осознал сущность Первой мировой войны. Той войны, в которой шайка воров, грабившая население половины планеты, схватилась в жестокой драке за награбленное. Люди труда больше не желали идти на империалистическую бойню за интересы своих угнетателей.

Все это вело к постоянным политическим кризисам, министерской чехарде и политиканству властных кругов. Находясь у власти около четырех месяцев, Временное правительство растеряло кредит доверия. Оно перешло к характерным для царизма способам общения с народом – к ружейным залпам и казачьим нагайкам. Но подобные репрессивные меры уже не давали должного эффекта. Это вынуждены были признать и представители либерального лагеря, находившегося тогда у власти.

Многие участники «Государственного совещания» в августе 1917 года прямо говорили, что решается вопрос быть или не быть России как государству. Газета тогдашних либералов «Речь» писала: «Настала пора открыто признать, что страна… роковым образом приближается к гибели. И правительство, сознающее свой долг перед страной, должно признать, что оно вело страну по ложному пути, который должен быть немедленно покинут во имя спасения родины и свободы» («Речь», 12/25 августа 1917 г.). Сказалось – и очень сильно! – отчуждение верхов и низов: разные обычаи и умонастроение, непохожий образ жизни. У нас социокультурный разлом был особенно разителен: малоземельные крестьяне и сидевшая на земле шляхта принадлежали различным мирам. Все это и предопределило объективность и закономерность Октябрьской революции, установление Советской власти в Беларуси.

Великий Октябрь заложил реальную основу строительства белорусской государственности. Победила советская программа. БССР была образована на этнически однородной территории, обладала собственной компетенцией, имела управленческую структуру, законодательство, национальную систему образования и науки. При этом многие важные вопросы в БССР были решены при помощи братских народов, входивших в состав СССР.

Разумеется, строительство нового общества оказалось делом не простым. Были ошибки, трагедии. Построенный государственный социализм нес в себе много противоречий, разрешить которые руководство страны 60-80-х гг. ХХ века оказалось не в состоянии. Тем не менее, Великий Октябрь разбудил созидательные силы трудового народа, показал пути решения многих экономических, социальных, культурных проблем. Октябрь не ушел из нашей жизни. Его опыт бесценен. Он предостерегает от ошибок и скоропалительных шагов, но в нем содержится неисчерпаемый творческий потенциал. Есть чему учиться, есть с чем соизмерять свои поступки, есть во что верить и к чему стремиться. Идеалы Октября живут в умах современников.

Владимир Клавдин, политолог