Существуют три признака самостоятельного действия. Первый – это способность занимать внешнюю позицию по отношению к собственному поведению и понимать мотивы своих поступков. Второй – произвольность, то есть подчинение усилий сознательно поставленной цели. Третий – опосредованность или учёт обстоятельств и последствий. В случае отсутствия любого из них, у человека повышается уровень тревожности и пропадает стимул к деятельности. В значительной мере, подобные условия допустимо экстраполировать на общество в целом.

Союзному государству необходимо приложить усилия к созданию единого информационного пространства, которое сможет объективно освещать интеграционные процессы, как между нашими странами, так и на всей постсоветской территории. Кроме того предстоит задача возращения на мировое информационное поле. Мы ушли оттуда вместе с распадом СССР, оставив другим заботу формировать о нас общественное мнение. Кажется, это не принесло большой пользы.

Построение перспектив не только наша проблема. Проектное мышление порой изменяет и Европейскому союзу (ЕС), занятому форсированным созданием новой европейской идентичности. Сегодня, ЕС переживает собственные «болезни роста». Высокий уровень благосостояния, годился в качестве ориентира интеграции в рамках Европейского экономического сообщества, однако в новых реалиях он продемонстрировал свою недостаточность. Европейские ценности никогда не были поименованы и теперь оказались выхолощены в угоду взаимным уступкам. Они стали с родни абстрактным архитектурным элементам на евробанкнотах.

Политика поликультурного развития, религиозная терпимость и отказ от ассимиляции национальных меньшинств закрепились во внутренней политике европейских стран в результате осознания обществом трагичных последствий фашистского геноцида. Оборотной стороной борьбы за автономию личности стало неприятие европейских идеалов мигрантами, которые не ощущают своей причастности к национальной общности и являются носителями иных культурных традиций, часто нетерпимых к инакомыслию. Европейское будущее застилает пелена тумана. Язык не поворачивается назвать Европу фрагментированным постхристианским обществом и тем самым возвести её в ранг шпенглеровской цивилизации. Однако поиск общей платформы для действия неоправданно затянулся. Что защищать, если европейские ценности остаются нарядными театральными декорациями?

Как ни странно, но компромиссное избрание президентом ЕС практикующего фламандского католика Хермана ван Ромпея и назначение на пост представителя по внешней политике баронессы-лейбористки Кэтрин Эштон ознаменовало возвращение европейской политики в уютную гавань респектабельного европейского консерватизма. Хотя сами выборы происходили на фоне бурного негодования по поводу результатов швейцарского референдума, запретившего возведение новых минаретов. Плебисцит идентифицировал разрыв между информационным полем европейских СМИ и реальным общественным мнением. В итоге, Европа усомнилась в своей толерантности.

По данным «Евроньюс», в Европе около 20 миллионов мусульман, из которых только шестая часть относит себя к практикующим верующим. По мнению европейского обывателя – это угроза. Он сумел так её назвать, отнеся к тому же порядку вещей, что и глобальное потепление. А знает ли этот обыватель о положении с религией в Беларуси или России?

Поликонфессиональное Союзное государство может показать пример успешного сосуществования различных этносов и религий, объединённых одной историей. В Беларуси широко представлены все направления христианства, действуют синагоги и мечети. Здесь ни одну из религий не рассматривают как угрозу для «образа жизни» всего общества. Объективно оценить число российских мусульман довольно сложно. По официальным данным – это 15–17 миллионов верующих. Дело в том, что в России в основу подсчёта числа мусульман положен этнический принцип, а именно данные о количестве представителей народов, для которых ислам был традиционной религией. Наиболее многочисленными из них являются татары и башкиры. Тем не менее, к числу практикующих верующих относятся только 8–9 миллионов человек. Это, впрочем, не помешало всем россиянам болеть в Лиге Чемпионов за команду Курбана Бердыева.

Наличное положение дел говорит о том, что приверженность к какой-либо религии не является обязательным индикатором отношения к государству. Однако союзная точка зрения представлена в средствах массовой информации Восточной и Центральной Европы, да и всего мира, крайне скудно. Разнообразие разве что вносят несколько десятков невменяемых завсегдатаев интернет-форумов, матерящихся в он-лайне и выражающих готовность «навалять» всем несогласным. Таким образом, они выражают своё отношение к тенденциозно изложенной информации. Отрадно, конечно, но сама по себе эта «социально-патриотическая» модель протеста далеко не безупречна. По большому счёту, она лишь усиливает отрицательное впечатление о нашем обществе. Экспертная же оценка отсутствует в принципе.

Нам есть, что сказать. Наступило время принимать деятельное участие в позиционировании внешнего имиджа Беларуси и России. В тоже время, эффективная интеграция невозможна без соответствующей мотивации, иначе говоря, осознанных побуждений к действию.

Влад Григорьев, эксперт