Едва различимая точка на карте современной Восточной Европы под названием Straszewoo (Страшево), близ польского города Белосток, - это и есть затерявшаяся сегодня под спудом многовековых территориальных притязаний могущественных государств малая родина писателя, которого в современной Беларуси почитают как неугомонного «вольнодумца» и «западника». Иные дорогие его сердцу места, связанные с детством и порой становления, – это живописный Принеманский край – Гродно, Новогрудок, Свислочь.

Алексей Никифорович Карпюк прожил сложную и неоднозначную жизнь, в его биографии, помимо вполне объяснимых для его поколения испытаний Великой Отечественной войной и сопутствующими ей тяготами, были и клевета, и хула, и преследования со стороны представителей официальной власти. Причем неугодным «элементом» Карпюк побывал не только у идеологически чуждых и враждебных ему «спецов» польской дефензивы и гитлеровского вермахта, но и у партийно-советской номенклатуры - в послевоенный «оттепельный» период. Современники, отмечая его необыкновенные душевные качества – отзывчивость, чувство юмора, простоту в общении, доброту, прежде всего, запомнили его как человека острого и честного, не вступавшего ни в какие компромиссы с собственной совестью. А обстоятельства жизни, надо признать, не раз ставили его перед выбором…

Учеба

Родом Алексей Никифорович был из простой крестьянской семьи, что не помешало ему сызмальства тянуться к знаниям: в семилетку, например, он ежедневно ходил за шесть верст и вдобавок терпел в классе издевательства сынков чванливых панове и еврейских лавочников. Летом 1938 года Алексей поступил в вечернюю школу при гимназии в Вильно, где двухлетнюю программу обучения проходили за один год. С продуктами помогали родители, но кое-что он зарабатывал и сам, трудясь посыльным. С сентября 1939 года Алексей смог продолжить свое образование в педагогическом училище в Новогрудке. Он готовил себя к активной деятельности, в том числе в создаваемых белорусскими патриотами подпольных группах, направленной против политики польских властей. Вступил в Коммунистический Союз Молодежи Западной Беларуси, участвовал в работе Товарищества Белорусской Школы, которое сыграло немаловажную роль в росте национального самосознания белорусов в 30-е годы.

Таким образом, жизненные приоритеты юноши на тот момент были четко определены: он - на переднем крае идеологической борьбы за социальное и национальное освобождение своего народа.

Война

Но вскоре началась Великая Отечественная война, обернувшаяся для его соотечественников куда более страшным испытанием, и тогда Алексей Карпюк делает свой очередной выбор. Наладив связь с партизанами, он принимает участие в акциях по физическому уничтожению жестокого врага – тут уж не до идеологии, пускает под откос воинские эшелоны гитлеровцев…

Во время одного из таких рейдов Алексей Никифорович попадает в плен. В начале 1943 года происходит его чудовищное знакомство с системой концентрационных фашистских лагерей – в Штуттгофе, расположенном в нескольких десятках километров от Гданьска, на самом берегу Балтийского моря. Это местечко было известно тем, что здесь ставили свои опыты над людьми врачи СС. По разным данным, всего за время существования лагеря в период с 1939-го по 1945-й годы в Штуттгофе погибло свыше 60 тысяч человек разной национальности. Белорусу Алексею Никифоровичу Карпюку, пожалуй, едва ли не единственному из здешних заключенных, удалось совершить побег. Вернувшись на Гродненщину, он основал свой партизанский отряд, носивший имя Кастуся Калиновского. И продолжил взрывать немецкие поезда.

Осенью 44-го Карпюк влился в ряды Красной Армии и с боями прошел Польшу и Германию, брал Берлин. Был дважды ранен. В победном мае 45-го наводчик орудия 765-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии рядовой А.Н. Карпюк был награжден орденом Отечественной войны II степени.

Работа

После войны Алексей Карпюк, окончив Гродненский пединститут, работал в системе образования. К тому времени уже был опубликован ряд его произведений, наибольшую известность из которых автору принес роман «Данута». Признание широких масс читателей получили и другие книги Карпюка – «Корни», «Вершалинский рай», «В одном институте», «Пущанская одиссея» - специалисты недаром причисляют его к выдающимся мастерам так называемой сентиментальной прозы. Он много писал о Гродно, его литературные труды – своеобразная хроника этого края, где отражены и значимые исторические события, и яркие человеческие судьбы. Алексей Никифорович проводил большую общественную работу, долгое время возглавлял гродненское отделение Союза писателей Беларуси. Он был одним из тех, кто создавал в этом городе республиканский музей истории религии и атеизма – единственный в своем роде.

Творческая биография этого человека весьма обширна и разнообразна, он был высокообразованным, знал многие языки. Будучи по природе своей физически сильным и крепким, он, по воспоминаниям близких, не гнушался никакого домашнего труда, а особой «мышечной радостью» полагал для себя посадку деревьев. И всё-таки, главным, по его собственным словам, было писание. Оно, как он впоследствии признавался, «уже давно овладело моей душой целиком и без остатка. Уже ничто не в силах от этого отвлечь – ни перспектива денег, ни дача, ни машина, ни служебная карьера».

Алексей Никифорович утверждал, что «периоды, когда пишется – их можно сравнивать только с состоянием, когда ты влюблен». И да: он, безусловно, имел право сказать «Писание стало моей судьбой».

Дружба

А ещё Карпюк обладал удивительной способностью дружить, притягивать к себе людей интересных и самобытных. Фигурой первой величины в его ближайшем окружении был Василь Быков – писатель из тех, кого мы по праву причисляем к классикам. В продолжение всей своей жизни они шли рука об руку, были единомышленниками и соратниками, и в искренности такого товарищества Алексей Никифорович мог не раз убедиться.

Быков был рядом, и когда его травили за инакомыслие, и когда не давали возможности работать, и тогда, когда ему, уже на склоне лет, понадобилась срочная медицинская помощь. Тогда, благодаря вмешательству Василь Владимировича, сраженного онкологией Карпюка прооперировали лучшие отечественные хирурги, тем самым продлив его жизнь. Увы, только на год. 14 июля 1992 года Алексей Никифорович скончался.

* Писание стало моей судьбой